- Церковь с.Льялово - https://lyalovo.ru -

«Я привык жить в тюрьме, как ты живешь в своей квартире»

Запись добавлена 12.07.2022 @ 11:26

Священномученик Иларион (Троицкий) о своем заключении на Соловках

Имя священномученика Илариона (Троицкого), архиепископа Верейского, золотыми буквами вписано в историю Русской Церкви XX столетия. Духовный писатель, талантливый проповедник, выдающийся богослов, один из поборников возрождения патриаршества в Русской Церкви на Поместном Соборе 1917-1918 годов, один из ближайших помощников Святейшего Патриарха Тихона в последние годы его жизни – он был сослан на Соловки в ноябре 1923 года за контрреволюционную деятельность, которая заключалась в активном противодействии обновленческому расколу. В данной статье мы постараемся на основании писем священномученика с Соловков и воспоминаний о нем тех, кто отбывал вместе с ним срок, понять, как воспринимал Владыка Иларион свое заключение и в чем черпал силы, чтобы вынести это тяжелейшее испытание своей веры, попущенное ему Богом.

К своей «соловецкой Голгофе» Владыка оказался вполне приготовлен. То, что для другого могло явиться камнем преткновения и тяжелым переживанием, для него стало украшением души. В годы своего пребывания на Соловках архиепископ Иларион поддерживал переписку с верующими женщинами, помогавшими ему во время его предыдущей ссылки в Архангельске. Эти письма раскрывают перед нами ту удивительную силу духа, которой обладал Владыка Иларион, и его умение видеть лучшее во всем, что посылается ему Помыслом Божиим на жизненном пути.

30 октября 1924 года Владыка писал о себе: «Я теперь давно уже не у дел; отдыхаю и живу мирно на Соловках. Жизнь моя здесь совершенно благополучная. Никакого горя, нужды или утеснения я не испытываю. <…> Сердечно благодарю всех и за гостинцы. Все я получил, и все так мне напоминает любезный Архангельск. Обо мне знайте только то, что я живу очень хорошо, крепок здоровьем, бодр духом…».

12 ноября: «Я доселе живу совершенно благополучно, гораздо лучше, нежели живут многие и многие на так называемой „свободе“. Мне здесь очень нравится, и я не чувствую почти никакой тяготы. Мне живется легко физически и нравственно…».

9 декабря: «Достоуважаемая Екатерина Ивановна! Извещаю Вас, что все ваши посылочки я получил. Что предназначалось другим – отдал им. За все приношу благодарность Вам и всем, кто помнит меня и кто желает прийти на помощь мне. Живу я доселе в полном благополучии и благодушии. Соловки мне очень понравились, и я не вижу особой тяготы здесь жить. Никак я не думал, что так хорошо буду себя чувствовать в соловецкой ссылке. Моя московская жизнь была несравненно тяжелее, там я был занят все время и страшно трепал свое здоровье и свои нервы. Здесь я на покое. Такова, видно, Божья воля, чтобы мне работать пока здесь, а не служить святой Церкви…».

Когда читаешь эти строки, возникает ощущение, что их автор находится не в Соловецком лагере особого назначения, а на курорте… Как разительно отличается это отношение Владыки Илариона к гонению на него со стороны безбожных властей со словами многих современных ему церковных деятелей (как уехавших за границу, так и оставшихся в СССР, но занявших враждебную позицию по отношению к власти), называвших Советский Союз «царством антихриста» и считавших своим долгом бороться с этим царством!

Но ведь не мог же архиепископ Иларион на самом деле жить на Соловках, как «на покое»! Как он – православный богослов, епископ, один из ближайших к Патриарху Тихону людей – мог не страдать от того, что его лишили свободы, возможности служить и проповедовать и заточили в лагерь вместе с уголовниками?

Один из возможных ответов на это можно найти в воспоминаниях архимандрита Иоанна (Крестьянкина) о годах, проведенных им в лагере. Приближенным к нему людям старец рассказывал, что это были самые счастливые годы его жизни, потому что в лагере Бог всегда был рядом. «Почему-то не помню ничего плохого, – говорил он о лагере. – Только помню: небо отверсто и Ангелы поют в небесах! Сейчас такой молитвы у меня нет…».

По воспоминаниям знавших его людей, в лагере Владыка Иларион сохранил монашескую нестяжательность, детскую незлобивость и простоту. Он просто отдавал всем все, что у него просили. Ни на какие оскорбления окружающих никогда не отвечал, казалось, не за­мечая их. Он всегда был мирен и весел, и, если даже что и тяготило его, он не показывал этого. Из всего происходящего с ним он всегда стремился извлечь духовную пользу, и, таким образом, ему все служило ко благу.

На Филимоновой рыболовной тоне, в десяти километрах от главного Соловецкого лагеря, он находился вместе с двумя епископами и несколькими священниками. Об этой своей работе он говорил добродушно: «Все подает Дух Святый: прежде рыбари богословцы показа, а теперь наоборот – богословцы рыбари показа».

Архиепископ Иларион, будучи подлинным христианским богословом, старавшимся видеть Бога везде, на всяком месте, во всякое время, и самый Соловецкий лагерь воспринимал как суровую школу добродетелей – нестяжания, кротости, смирения, воздержания, терпения и трудолюбия. Его было нельзя опечалить ничем, и это его настроение поднимало дух окружающих.

Ко всем он относился с подлинной любовью и пониманием. В каждом человеке он ощущал образ и подобие Божие, жизнью каждого человека интересовался искренне. Он часами мог говорить и с офицером, и со студентом, и с профессором, и с предста­вителем уголовного мира, каким-нибудь известным вором, которого он с любопытством расспрашивал о его «деле» и жизни. Владыка всем был доступен. Его простота скрашивала и смягчала недостатки его собеседников. Воистину он был кроток и смирен сердцем, находя в этом покой не только для своей души, но вселяя мир и покой в смятенные души окружавших его людей.

Знавшие его в Соловках писали о нем: «Он доступен был всем… с ним легко всем. Самая простая внешность – вот что такое был владыка. Но за этой заурядной формой веселости можно было посте­пенно усмотреть детскую чистоту, великую духовную опытность, доброту и милосердие, это сладостное безразличие к матери­аль­ным благам, истинную веру, под­лин­­ное благочестие, высокое нрав­ственное совершенство. Его обыкновенный вид скры­вал от людей внутреннее делание и спасал его самого от лицемерия и тщеславия. Он был решительным врагом всякого лицемерия и показного благочестия. Каждого прибывавшего в Соловецкий лагерь священника владыка подробно расспрашивал обо всех предшествовавших заключению обстоятельствах.

Архиепископ Иларион предал свою многострадальную душу в руки Божии 28 декабря 1929 года в ленинградской больнице, в возрасте 43 лет. Благодаря тому, что он умер не в лагере, его похоронили не в общей могиле (как большинство мучеников XX века), а предали подобающему архиерею погребению. Ныне его мощи почивают в Московском Сретенском монастыре, настоятелем которого он являлся в 1920-е годы.

Опыт жизни таких людей, как священномученик Иларион, показывает, как в любых обстоятельствах жизни нужно стараться видеть невидимую руку Божию и воспринимать все, происходящее с нами, как Его волю о нас – не всегда для нас понятную, но всегда благую и совершенную (см.: Рим. 12, 2). Это вселяет в нас мир душевный и упование на Бога, только благодаря которым мы можем переплыть море настоящей жизни и достичь спасительной пристани Царствия Божия.

Иеродиакон Серапион (Залесный)


URL адрес сайта Церковь с.Льялово: https://lyalovo.ru

URL адрес записи: https://lyalovo.ru/lestvica/8996