Ибо щедрый Владыка принимает и последнего, как первого; успокаивает пришедшего в одиннадцатый час так же, как и работавшего с первого часа; и последнего милует, и о первом печётся; и тому даёт, и этому дарует; и дела принимает, и намерение приветствует; и деятельности отдаёт честь, и расположение хвалит.

Итак, все войдите в радость Господа нашего; и первые, и вторые, получите награду;

Богатые и бедные, ликуйте друг с другом;

Воздержные и нерадивые, почтите этот день;

Постившиеся и непостившиеся, веселитесь ныне.

Трапеза обильна – насыщайтесь все;

Телец велик – никто пусть не уходит голодным; все наслаждайтесь пиршеством веры; все пользуйтесь богатством благости.

Никто пусть не жалуется на бедность, ибо открылось общее Царство.

Никто пусть не плачет о грехах, ибо из гроба воссияло прощение.

Никто пусть не боится смерти, ибо освободила нас смерть Спасителя.

Он истребил её, быв объят ею;

Он опустошил ад, сошедши во ад;

Огорчил того, который коснулся плоти Его.

Об этом и Исаия, предузнав, воскликнул: «Ад, – говорит он, – огорчися, срет тя доле».

Он огорчился, ибо стал праздным;

Огорчился, ибо посрамлён;

Огорчился, ибо умерщвлён;

Огорчился, ибо низложен;

Огорчился, ибо связан.

Он взял тело и нашёл в нём Бога;

Взял землю и увидел в ней небо;

Взял то, что видел, и подвергся тому, чего не видел.

«Где ти, смерте, жало?

Где ти, аде, победа?» (1Кор. 15:55).

Воскрес Христос – и ты низложился;

Воскрес Христос – и пали бесы;

Воскрес Христос – и радуются ангелы;

Воскрес Христос – и водворяется жизнь;

Воскрес Христос – и мёртвого ни одного нет во гробе.

Ибо Христос, воскресший из мертвых, – «Начаток умершим бысть» (1Кор. 15:20).

Ему слава и держава во веки веков.

Аминь.

Это «Слово на Пасху» святителя Иоанна Златоуста Церковь признает единственным полностью выражающим смысл Праздника, и настолько полно, что без него немыслима пасхальная служба, и настолько точно, что по церковной традиции отменяется обычная пастырская проповедь в этот день, что является признанием того, что добавить уже ничего не нужно и невозможно.

Но его содержание может показаться по меньшей мере неожиданным. В нем нет ничего, «исторически» связанного с празднуемым событием: ни воспоминания «предыстории» праздника и исхода из рабства в Ветхом Завете, ни происходящего в Новом Завете, т.е. самих евангельских событий, нет даже упоминания на распятия, ни обстотельств смерти, нет повествования о Воскресении; наконец, ни разу не упоминается даже само название праздника. Но точно так же, как иконописец преображает пространство, и тем самым помещает зрителя внутрь изображения, читающий или слушающий вовлекается автором к соучастию в литературном сюжете. «Слово…» Иоанна Златоуста обращено к тем, кто его сейчас слышит – настоящее время повелительных глаголов относит их к слушающим и таким образом включает их в само повествование.

Насыщенное символами, «Слово на Пасху» само становится символом, образом, раскрывающим смысл слов «Христос воскрес», образом, т.е. словесной иконой праздника.