Дети – цветы жизни. Они радуют родителей и, в то же время, испытывают и обучают их. Испытывают на прочность любви и обучают смирению.
Дети – первый признак брака. Не главный, но всё же первый. Когда по улице идут парень с девушкой, о них можно подумать всё что угодно. Если между ними топает еще и карапуз, то факт семьи уже можно констатировать с уверенностью.
Когда видишь детей, оставшихся без родителей (неважно, по какой причине), то всегда воспринимаешь это как искажение нормальности, грех человечества. И когда видишь родителей без детей, это также воспринимается как извращение: «Вы что, только для себя живете?» Может, так когда-то смотрел в храме первосвященник на Иоакима и Анну? Ошибочное восприятие характерно для падшей человеческой природы.
Наверное, от возраста супругов все-таки зависит, насколько муж и жена радуются известию, что у них в семье будет прибавление. В 25 лет ребенку рад почти каждый родитель. В 35 – всё еще рад. В 45 – не каждый уже и обрадуется. Но не надо сразу думать, что если человек не обрадовался ребеночку в 45 лет – значит он плохой. Нет, конечно же. Просто в наше время, чтобы поднять ребенка на самостоятельные ноги, нужно потратить лет 20. В лучшем случае. Это вам не какой-нибудь XV век, когда в 13 лет девочек уже отдавали замуж, а женились в 16. Поэтому многие родители с недоверием смотрят на повторное отцовство лет в 40‑45. Это ж надо до 60-65 лет ребенка подымать! Я встречал таких людей и вполне их понимаю. Особенно в стране, где средняя продолжительность жизни не дотягивает до 70 лет. Поэтому я отчетливо осознаю: чем старше люди, которые отважились в очередной (или первый) раз завести ребенка, тем больше они уповают на Бога и меньше – на свои немощные человеческие силы. Как священнику, мне приходится сталкиваться с бездетными людьми, которые спрашивают у меня совета, но главное – ищут Божией помощи в деторождении и усердно молятся о даровании дитяти. Недавно я задумался, сколько бы молился об этом я. До 30 лет, скорее всего, молился бы точно. До 35 – да. До 40 – может быть. Дальше – не знаю, не знаю. После 45 лет я наверняка бы смирился с отсутствием родных детей.
Я взвешиваю всё это, и меня поражает всё больше жизнь святых Иоакима и Анны, родителей Пресвятой Девы.
Думали ли Иоаким и Анна о том, что некому будет позаботиться о ребенке, если внезапная смерть заберет их обоих? Думала ли Анна о том, что недостанет у нее сил выносить и родить дитя, а потом растить маленького человечка? Отгоняли они от себя эти мысли молитвой «Господь – свет мой и спасение мое: кого мне бояться?» (Пс. 26:1)? Или такие помыслы под действием благодати Божией вообще не посещали их? Кто может знать сие! Склоним благоговейно головы в трепете перед священной двоицей богоотцов. Долго я недоумевал, почему так мало Пресвятая Дева пробыла в лоне семьи. Почему только три года наслаждалась святая Анна своим материнством? Ответ пришел через известное пророчество: «Слыши, дщерь, и смотри, и приклони ухо твое, и забудь народ твой и дом отца твоего. И возжелает Царь красоты твоей; ибо Он Господь твой, и ты поклонись Ему» (Пс. 44: 11-12).
Поэтому такое внимание уделяет Церковь вроде бы частному событию из жизни Богородицы. Введение во храм – это не столько зачисление в девичий пансион при храме, сколько всыновление в доме Божием. Это тот момент всемирной истории, когда всё человечество в лице Иоакима и Анны отдает Богу лучшее, что у него есть, – Преблагословенную Дочь Адама и Евы. Отдает с тем, чтобы через Нее совершилось спасение тех самых Адама и Евы и всех, кто от них. Здесь человечество поднялось до самой верхней точки, до которой могло подняться без Христа, – и дальше уже нужно было снисхождение Господне, чтобы освятить всех и спасти.
Помолимся убо, братие, почтим молитвенно сегодня и Деву, и родителей Ее. Отдадим сегодня и мы лучшее, что у нас есть, Богу: наши молитвы и воздыхания, освященные постом. Отдадим самые светлые и возвышенные стремления нашей души, и Господь в ответ, как водится, придет и вселится в нас, и очистит нас от всякой скверны. Аминь.
Священник Сергий Бегиян