Последнее известное нам Всенощное бдение, которое служилось полностью по Уставу, было совершено в начале ХХ века и описано в книге профессора М. Скабаллановича «Толковый типикон».
В книге профессора М. Скабаллановича «Толковый Типикон» есть интереснейшая глава об идеальной всенощной. В 1912 г., в Киеве, у профессоров Академии возник вопрос о возможности полного служения бдения с таким огромным количеством текстов, пропеванием, с пением всего 103-го псалма с припевом к каждому стиху, всех восьми псалмов первой кафизмы, медленным пением двух больших полиелейных псалмов или одного громадною 118-го, в 176 стихов, особенно же с пением 120 ирмосов и тропарей канона, не говоря уже о большом количестве других песнопений, стихир, седальнов, тропарей, икосов и прочего. Они сообщили о своих сомнениях студентам Киевской Духовной Академии, и вот решено было это осуществить. Были собраны добровольцы, которые решатся петь с вечера до утра и попробуют служить такую всенощную.
Мысль о такой всенощной зародилась одновременно у двух профессоров Академии – проф. литургики свящ. В.Д. Прилуцкаго и автора настоящей книги. Обсудив вопрос, они решили, что осуществление этого намерения потребует расхода minimum в 300 руб. на два хора (которые по идее антифоннаго пения, на коем построено всё наше богослужение, должны быть совершенно одинаковаго достоинства) и не менее двух месяцев напряженной подготовки (спевок). Когда упомянутые профессора поделились этими мечтами со своим единомышленником по литургической области еп. Аккерманским Гавриилом (Чепуром), он упрекнул их в наивности и сказал, что это будет стоить 3000 руб. и 2 лет подготовки. Носившаяся т.о. в воздухе мысль об идеальной всенощной запала в душу двух благоговейных студентов IV курса: священника З.Т. Саплина и И.А. Лаговскаго. Они решили сделать из этой всенощной нечто обетное и нашли среди студентов-певцов около 20 лиц, выразивших готовность, с немалым риском для горла, петь хотя бы то всю ночь, с 6 ч. вечера до утра. Спевка длилась месяца полтора.
Такая всенощная была подготовлена и отслужена осенью 1912 г. Местом для всенощной выбрана малая, Св.-Духовская, церковь Братского монастыря. Служили всенощную студент IV курса иеромонах Антоний (Романовский) и студент IV курса иеродиакон Нектарий (Трезвинский). Началась она в 6 часов вечера и закончилась около двух часов ночи. Были выполнены все указания Устава.
Апогеем всенощного бдения было пение полиелейных псалмов целиком. Спетые величественным, прямо победным напевом Киево-Печерской лавры, эти 47 стихов полиелейных псалмов, казалось, представляли какой-то бесконечный гимн Творцу и Промыслителю. Они пелись антифонно на два лика. Антифонное пение очень украшает службу, силы хора не иссякают, хоры подхватывают пение друг друга, и оно звучит мощно и бодро. И далее все было по Уставу: пропет целиком весь канон. Можно себе представить: в каждой песни – 14 тропарей (это нужно умножить на 8 и прибавить катавасию и библейские песни). Во время пения канона скептики, которые все же пришли на всенощную, подходили к руководителю службы и требовали прекратить этот опасный эксперимент, явилось опасение, что певцы не выдержат, как бы не пострадало горло певцов, тем более что все растущее одушевление их, по-видимому, заставляло их петь все громче и громче. Но всенощная была отслужена до конца.
Затем Скабалланович пишет о том, как эта всенощная принималась прихожанами. Трудно передать словами, что чувствовали слушатели этой службы, названной кем-то «исторической всенощной», и особенно ближайшие участники ее. Насколько необычно все было в ней, показывает следующее обстоятельство. Два руководителя службы, могущие проговорить наизусть всю 2-ю главу Типикона, так сказать, по очереди за всенощной теряли голову и должны были проверять друг другом себя – это ли следует далее? Большинство исполнителей службы решило на следующий день, что они в течение всенощной были как бы пьяные. Ни о какой усталости не могло быть и речи. Один певец заявил, что он мог бы, не сходя с клироса, спеть еще такую всенощную. Был один очень ленивый студент, который все же решил пойти на эту службу. Он постоял немного и пошел к себе в корпус. Лег спать, но понял, что рядом с ним происходит нечто необычайное, и вернулся в храм. Постоял немного и снова устал, и снова ушел к себе. И так он уходил и возвращался три раза, не имея сил стоять, но и не имея решимости уйти.
Когда профессор Скабалланович обходил молящихся, чтобы узнать, сколько же людей было на службе до конца, он был поражен значительным процентом студентов академии и интеллигентных женщин разных возрастов, от солидных дам до подростков-гимназисток. Немало было и интеллигентных мужчин. Всего молящихся было около 200. Одна курсистка сообщила ему, что она специально готовилась к этому дню и выучила наизусть многие тексты. Заключается эта глава такими словами: все знакомые, которые не были предупреждены о всенощной и не имели возможности прийти, смертельно обиделись на этих профессоров, и простили их с условием, что при повторении чего-нибудь подобного их обязательно известят. А повторение возможно… При повторении предполагалось уже все петь большим знаменным распевом, что удлинит всенощную еще часа на 3-4.
Такова обыкновенная воскресная всенощная, если ее отслужить по Уставу.