На этот раз мы беседуем с митрофорным протоиереем Валерианом Кречетовым о таких основополагающих для каждого православного христианина таинствах, как Исповедь и Причастие Святых Христовых Тайн. Батюшка делится более чем полувековым опытом священства и участия в этих таинствах, а сам он, по его собственному выражению, в Церкви буквально «с пелёнок».
Давайте начнём с Вашего детства. Когда Вы пришли в храм?
В 1937 году. Родился и пришёл.
Как?
Меня принесли. И потом носила – моя мамочка Любовь.
Когда была Ваша первая исповедь?
Первая моя исповедь была, по-моему, в 1945 году. Матушка Любовь шла в храм и брала меня с собой. Братья пошли в школу, и меня не с кем было оставить. Причащался я с младенчества. Прислуживать в храме начал с пяти лет, с 1942 года, когда мы вернулись из оккупации в Зарайск. Молодёжь вся была на войне. Да и не пускали молодых в церковь, было время атеизма. Прислуживать было некому. Но я оставался с мамой, и поэтому участвовал во всех службах. Иногда, когда я шёл на службу один, мальчишки ко мне придирались. У меня было такое ощущение, совершенно чёткое, что это бесы. Интересно, у меня уже тогда было представление, что есть Господь, а есть бесы. У Федора Михайловича Достоевского есть такое произведение – «Бесы». В сущности всё, что связано с грехом, со злом – всё это бесы – такое было у меня детское представление. Есть у Владимира Маяковского такие стихи: «Что такое хорошо, и что такое плохо». И я чувствовал, что хорошо – в Церкви, а плохо – война, которая тогда шла, и вообще, всякая злоба. Я причащался Святых Христовых Тайн практически каждый день. Потому что я приходил утром вместе с мамой в храм. Есть, в общем-то, было нечего. Я быстро освоился в храме, кадило подавал. Дети вообще быстро осваиваются в алтаре, взрослым сложнее всё понять и запомнить. Был такой момент, когда отец Николай, митрофорный протоиерей, Царство ему Небесное, оставлял мне Чашу и я потреблял Святые Дары. В свои пять лет. Тогда шёл 1942-1943 год.
Вся беда в том, что когда люди вырастают вне Церкви, то усваивают всякую всячину из окружающего мира, а церковный мир для них непонятен. Церковь и мои мама и папа всегда ассоциировались у меня с добром. Тех, кто ходил в Церковь, я считал, естественно, тоже добрыми людьми. А зло – там, где воюют и бесы сражаются против нашей страны. Но наши войска тогда уже начали наступать, освободили и наше село – Ильинское, которое недалеко от Волоколамска. Есть такая станция Чисмены. Мы до неё добирались на повозке, и потом на поезде, почти сто километров, до Москвы. Там уже жила вся наша родня.
Батюшка, а что Вы считаете самым главным при подготовке исповеди? Сейчас есть, конечно, на эту тему книги, но мне интересно именно Ваше мнение.
Самое важное, прежде всего, это – сама вера. Никто не благ, как только один Бог (Мф. 19:17). Любовь, добро, благодать Божия – занимают первое место. И в свете всего этого начинаешь чувствовать себя грешным. Нужно делать то-то и то-то, поступать так-то и так-то, а ты так не делаешь, так не поступаешь. Господь же Смирил Себя, быв послушным до смерти, и смерти крестной (Флп. 2:8). Это я уже потом стал понимать. Господь молился перед Своими страданиями: Отче Мой! Если возможно, да минует Меня чаша сия, впрочем не как Я хочу, но как Ты (Мф. 26:39). А тут ты поступаешь, как хочешь. Нехорошо, это своеволие, непослушание. И потом, когда человек общается с Богом в молитве, всё-таки он всё равно невольно чувствует святость, чистоту. Почему дети часто не понимают некоторых вещей? Они говорят: « Как же это может быть, ведь должно быть так?» Поэтому Господь сказал: Аще не обратитесь и не будете как дети, не войдёте в Царство Небесное (Мф. 19:14). Потому, что всем нам нужна детская простота.
Уже потом, когда прошло много-много лет, десятки лет, слышишь высказывания других детей, в частности вот это, совершенно непонятное с точки зрения земной логики, и откуда только такие мысли к детям могли прийти. И, например, так сформулировать, что мне даже в голову это не приходило. Сидит мальчишка на заборе, болтает ногами, и говорит: «Трудно быть Богом. Всё видишь, всё знаешь, всех нужно терпеть и всем прощать». Но, простите, так сформулировать! Действительно, трудно быть Богом.
Но почему это так, а это – не так? На этот вопрос у меня всегда был простой ответ: «Значит, так Богу угодно». Я, милостью Божией, не мучил себя богословскими вопросами. Уже потом, в студенческие времена, мне стала приходить мысль, что когда говорят: «Вот там есть достойный священник, а там – недостойный священник». Но я уже тогда понимал, что в священники, оказывается, не так много людей идёт. А самое главное, что, конечно, по человечески-то, ведь все люди всё-таки немощные. И священники тоже подвержены погрешностям, ошибкам. Я это уже знал. Было такое время, когда священников утверждали на месте служения уполномоченные, которые представляли советскую, безбожную власть. С детства я уже знал, по «Житиям святых», что если священник недостоин, то за него совершает таинство ангел. Есть примеры тому в творениях Игнатия Брянчанинова и других святых. Когда крестился молодой человек, а это было ещё в то время, когда были рабы. И хозяин говорит: «Иди, приведи священника, который тебя крестил». Приходит он, и отвечает:
— А его там нет.
— Как же нет, он должен там быть. Пришли на это место вместе.
— Как, вот же он!
— Нет, меня крестил другой. А этот стоял связанный в стороне.
Ангелы же не могут зарегистрировать крещение. Это делает священник. А служит ангел. Уже потом я стал сознавать, что все мы в разной степени непостоянны. Как говорил отец Сергий Мечев: «Мы отличаемся от святых непостоянством». Одной из своих духовных дочерей он говорил: «Иногда с вас можно икону писать, а иногда – бульварный роман». Это относиться не только к этой женщине, видимо, и ко всем нам тоже. Главное же, чем это духовное чадо в итоге кончит.
Человек может не устоять в чём-то, это я из Евангелия знал. Апостол Пётр отрекся от Христа. Какой ревностный был, как любил Христа! Но впал в малодушие, как говорится: «Страха ради иудейска». И даже трижды отрёкся, да ещё с клятвой. Это не потому, что Пётр был таким робким. Господь попустил это ему для нас, чтобы мы не отчаивались. Бывало, что человек иногда мог заниматься даже богопротивными делами, а потом обращался к Христу, как апостол Павел на пути в Тарс, как Мария Египетская, обратилась от блудной жизни, ушла в пустыню и стала святой.
Всё это я узнавал постепенно из «Жития святых», потому что я читал их с детства. Монахиня Митрофания, её, кстати, постригал Иоанн Крестьянкин, давала мне возможность читать свято-отеческую литературу. «Вот я безграмотная, но ты мне почитай», — говорила она. Нам же в школе твердили, что старые люди, те, кто ходят в церковь, все безграмотные, а мы, молодые, должны быть грамотными. И я читал ей епископа Игнатия Брянчанинова и «Жития святых». А такое чтение и лежит в основе покаянного чувства, которое человек должен иметь. Из них я узнавал, что и великие святые «спотыкались» и дьявол уловлял их в свои сети, даже если они жили в затворе. Были примеры, когда дьявол пытался их вытащить из церкви. Я вспоминаю, были такие картинки в житии киево-печерских святых. На них Господь стоит, вокруг Его овцы и все они в ограде, а вокруг неё бесы. И они или утаскивают овцу. Или овца сама вылезает за ограду, интересно ей, что там, за оградой. А бесы тут как тут. Это всё очень поучительно, назидательно. Есть бесы. И мы, грешные, если делаем что-то не так, как нам Господь говорит, будет беда. Вот эта убеждённость с детства вела меня по пути понимания того, что Несть человека, иже поживет и не согрешит (2 Пар. 6:36). Человек невольно согрешает. Я вспоминаю житие Макария Великого, как тот проходил мытарства. Бесы вопили:
— Избежал ты нас, Макарий!
— Нет, не избежал.
И когда он уже в райские врата вступил, бесы опять завопили.
— Избежал! Избежал!
— Милостью Божией избежал.
При таком устроении, при таком смирении святых, ты и сам чувствуешь себя грешным, тем более, углубляясь больше в Священное Писание, в апостольские послания. Как писал апостол Павел: Бедный я человек! Кто избавит мя от сего тела смерти (Рим. 7:24). Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю (Рим. 7:19). Вот эта двойственность, непостоянство и есть то, о чём говорил Сергий Мечев. Мы забываем об угождении Богу.
Все православные христиане ходят причащаться Святых Христовых Тайн. Но причащаются ли все на самом деле – вот в чём вопрос. А это, как раз, связано с исповедью и с покаянием. Об этом нам напоминается уже перед Чашей. «Не в суд или во осуждение да будет мне причащение». У нас об этом часто забывают. Некоторые ходят, причащаются, а, например, не всех простили. Разные причины могут быть. Апостол Павел в послании к Коринфянам говорит о том, что они болеют и умирают, потому что недостойно приступают к Чаше с Телом и Кровью Христовым. А с другой стороны, Господь даёт силу и благодать, и укрепляет, чтобы человек выдержал искушения, как Иов. У того искушения были всё больше и больше. Однако это не значит, что если человек ходит, причащается, то у него дела не ладятся. Это уже зависит от человека. Есть такое выражение у людей воцерковлённых, что когда причащаются Святых Христовых Тайн, — «дьявол приходит похищать благодать». Он не может её похитить, она ему не подвластна. Дьявол старается человека соблазнить, напомнить ему что-то старое, вернуть его на путь греха, чтобы человек эту благодать потерял.
Беда заключается в том, когда человек редко или вообще не причащается. Вот что печально. Или исповедь свою он всё отодвигает. Или вообще опускает исповедь.
Батюшка, Вы очень много исповедали людей, можете ли Вы выделить типичные ошибки при исповеди? Поделитесь своим опытом.
Какой у меня опыт! Вот отец Сергий Орлов, в постриге иеромонах Серафим, имел небольшой списочек наших прегрешений. Самое интересное, я не обращал сначала на это внимания. И на первом месте в этом списочке стояло: «Неблагодарность Богу за бесчисленные Его благодеяния и всеблагое промышление». Собственно, Литургия – это благодарение.
Люди не ходят в Церковь и говорят: «У меня Бог в душе». А это, в сущности, неблагодарность Богу.
Они в этом случае обычно говорят: «Мы обращаемся напрямую к Богу. Нам не нужен посредник».
Но мы тоже беседуем с Богом напрямую, постоянно, через молитву. Сам Господь дал нам молитву «Отче наш». Видите, в чём дело. Когда мы произносим слова молитвы, надо ещё чтобы и в душе было молитвенное устроение. Как говорил отец Сергий Мечев: «Кто молится только тогда, когда становится на молитву, тот никогда не молится». Молитва ведь есть не только славословие. Важно молитвенное устроение души в её стремлении к Богу. Как говорил мне мой батюшка, Царство ему Небесное, прошедший Соловецкие лагеря, уже старенький был, когда мы станем что-то обсуждать, проблемы политические, церковные, то он говорил: «Да, а Бог-то?». И отец Сергий, когда я пришёл к нему с этими рассуждениями, заметил: «Ну да, только про Бога забыли». Действительно, есть такое состояние, что Бога забывают. Когда человек не ходит в Церковь – это неблагодарность к Богу. Мы ведь хотим, в частности, иметь детей или друзей. Но, простите, ведь мы желаем, чтобы они не только в душе были нам благодарны. Чтобы они нас как-то почтили своим приходом, присутствием. А то у нас в душе могут быть отношения друг к другу очень хорошие, но, не приласкаем друг друга, не поцелуем. Мы на внешнюю форму очень даже обращаем внимание: «Вот он со мной не поздоровался, не обратил на меня внимания». Почему он не поздоровался, может, занят был каким-то делом. Но мы ценим непосредственные знаки внимания, не где-то там, заочно. А очно. Поэтому все эти разговоры о «Боге в душе», конечно, всё-таки надуманные, искусственные, неестественные. Важно именно благодарение Богу, как я уже говорил, Литургия – это благодарение, и богослужение, прославление святых – есть тоже благодарение Богу. «Достойно прославлять Тя, хвалить Тя недоумеем», поётся в акафисте. Есть такое выражение: «Сытость похвал не бывает». И всё это установлено Церковью.
Приходишь в храм и чувствуешь, что это дом Божий. И все иконы, которые мы видим здесь, и Спаситель и Матерь Божия, и святые – всё это дано для немощного человека и приближает его к Богу, к святым. К иконам можно приложиться, поцеловать икону. Да, конечно, Мария Египетская вообще провела 40 лет в пустыне, без храмов и икон. Но это высоковато для нас. И считать, что мы сможем так же, как Мария Египетская, глубокое заблуждение.
Мне сложно сосредоточиться на молитве. Я прочитал у Антония Сурожского такой совет. Перед тем, как молиться, посмотреть, кто их составил, почитать их житие, и попросить их о том, чтобы мне не рассеиваться на молитве и позволить приобщиться к их молитвенному опыту, в меру моих сил, конечно. А потом уже читать молитву.
Собственно, то, что вы говорите, в сущности, как раз обычный ответ на все эти разговоры о «Боге в душе». Может быть и своя молитва. Но надо так выразить состояние своей души, как выразили его святые, например,Макарий Великий: «Боже, очисти мя, грешного, якоже николиже сотворих благое пред Тобою», это действительно то самое, что помогает нам молиться. Ведь святые вместе с нами молятся.
Я помню одну схимонахиню, которая говорила о том, что когда человек молится словами святого, который составил эту молитву, вместе с ним молится и этот святой. И святые отцы так говорят. Более того, когда читаешь жития святых, интересуешься их жизнью, то они помогают тебе в твоих нуждах. А откуда у нас бывает особая связь с некоторыми святыми в жизни? Кто-то становится близок с определёнными святыми? Как это всё происходит? И вообще, всё, что составляет сокровищницу Церкви – богослужение, молитвы, чинопоследования, – это как раз всё то, что дано нам для нашего спасения.
И, нисходя к нашей немощи, Сам Господь-то воплотился. Не говоря уже о том, что Он дал Тело Своё и Кровь Свою, соединил в Себе человеческое естество, стал Богочеловеком. Господь приблизился к нам, чтобы мы видели Его. Именно это и есть свидетельство любви Божией. Господь попустил человеку впасть в грех, чтобы потом вочеловечиться и дать ему Своё Тело и Кровь Свою, дать Свой Первообраз.
Батюшка, Вы как-то рассказывали, что Вам сон такой был, когда Вы исповедовали. Могли бы Вы рассказать подробнее про это, а то я не совсем его помню.
Это было когда я, будучи студентом, приехал к своему отцу, тогда он уже был священником. Я не помню, какой это был день, только вспоминаю, что была зима. А отец мой был очень ревностный, прямолинейный. Он, кстати, считал, что священник должен быть сильным и выносливым, а также что очень важно в священническом служении – проповедь и исповедь, как живое слово пастыря.
Во-первых, и в том и другом есть живое слово общения с Богом. А покаяние и исповедь – это стержень вообще всей духовной жизни. С призыва к покаянию начал свою проповедь Иоанн Предтеча. С этого же призыва к покаянию начал и наш Спаситель: Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (Мф. 4:17). С этими же словами он послал и апостолов на проповедь: Идите, проповедуйте Евангелие всей твари (Мк. 16:15), дабы проповедану быть во имя Его покаянию и прощению грехов во всех языцех (Лк. 24:47).
Я учился для чего? Для того, чтобы иметь профессию, если меня посадят в тюрьму. Отец мне сразу сказал: «Если хочешь быть священником, готовься к тюрьме». Я и готовился. Учился в лесотехническом институте, был на лесоразработках. Мы помолились с отцом, и легли спать.
И вот снится мне, что я стою в храме, в котором я вырос, в Зарайске. Там было два придела: правый – преподобного Сергия, и левый – архангела Михаила. И служили обычно в Сергиевском приделе. Причём в нём служили очень часто, в отличие от придела архангела Михаила. Вдруг мне снится, что я стою в приделе архангела Михаила, в полном облачении, храм полон народа, и слышу как бы внутренний голос: «Ты желал быть священником? Ты священник. Ты считаешь, что важно исповедовать? Исповедуй». Я помню, взялся за крест и думаю: «Что же мне сказать? Ведь я не готов». И закрыл глаза, потом открыл и проснулся. А рукополагали меня в первую степень священства в храме архангела Гавриила, благовестника Божия, и в день праздника архангела Михаила. Никто об этом, в то время, когда был этот сон, не знал.
Всё это было промыслительно?
Я думаю, да. В священника меня рукополагали в лавре преподобного Сергия Радонежского в академическом храме Покрова Пресвятой Богородицы. А я с детства прислуживал в алтаре в приделе преподобного Сергия. И меня к 80-летию наградил патриарх Кириллорденом преподобного Сергия. Вот так всё связано.
И потом, когда я уже служил некоторое время, отошёл ко Господу епархиальный духовник. На епархиальном собрании была выдвинута моя кандидатура, которую утвердил митрополит Ювеналий (Поярков). И меня назначили епархиальным духовником. Сколько я им пробыл, на память не помню, но в моих записях это есть.
Вот тут я и понял, что духовничество, на самом деле, с одной стороны, очень высокое, а с другой стороны, очень тяжёлое, ответственное дело. Когда я почувствовал тяжесть духовничества, а это было ещё во время моего служения в Переделкино, у меня возникло такое чувство, что я готов был куда-нибудь сбежать. Настолько тяжело это было. Но вот там я ещё раз услышал то, что сказал мне отец, только от отца Тихона Агрикова: «Теперь должна быть проповедь как исповедь, а исповедь как проповедь». Опять – исповедь и проповедь. Насколько важна исповедь и проповедь.
Вот почему сейчас, к несчастью, особенно в Европе сложилось так, что причащайся там, пожалуйста, свободно, а исповедуйся, как получится. А у нас исповедь и причастие связаны неразрывно.
А как было с таинством исповеди раньше?
У первых христиан исповедь была открытая. Потом она стала тайная. И два таинства – исповедь и причастие – не стали отделять друг от друга. Причащение Святых Христовых Тайн – это дар от Бога. А от нас – исповедь, покаянный труд.
Сегодня приходят в храм – и принимай меня таким, каков я есть. В брюках – так в брюках, в шортах – так в шортах, в чём попало одетых. В евангельской притче, тот, кто пришёл в небрачной одежде, был строго наказан. Вот про это некоторые у нас, почему-то, забывают. А брачная одежда, как раз и есть, одежда покаяния. Брачная одежда, в духовном смысле, имеется в виду, именно та одежда, которая даётся. Ты просишь прощения, очищаешься от грязи греха, и получаешь брачную одежду. Никто нечистый не должен приступать к Богу.
Как-то к одному человеку, даже подвижнику, приходил священник и его причащал. А у этого человека вдруг появилась мысль: «Что исповедоваться этому батюшке, ничего в нём особого нет. Не то, что он недостойный, но не очень достойный». Как часто бывает, у нас рассуждают – вот этот батюшка – такой! А вот этот батюшка – такой! И вот засела у него эта мысль. Приходит к нему батюшка, ставит Святые Дары, а потом приходит ангел, полагает руку на священника, и тот засветился, как солнце. И сказал ангел подвижнику: «Если земному царю не предстоят в неподобной одежде, тем более – Небесному Царю». Господь очищает.
Кстати, в таинстве Крещения мы очищаемся от грехов, и священник в молитве этого таинства произносит замечательные слова: «Омый и мою скверну, яко да свободу иным возвещаю, сию подавая, сам, яко раб греха, неискусен буду». Был отец Николай Голубцов, кстати, духовник блаженной Матронушки, я его лично знал. Он её отпевал. И, к слову, он же и крестил дочь Сталина. Так вот, закончилась Литургия, и потом начинаются требы. Кто-то из священников молебен служит, кто-то – панихиду. Кто-то крестит. Отец Николай бежит: «Крестины есть? Дайте мне, у меня грехов много!» Чтобы и себя омыть от грехов. С такими святыми людьми так благодатно общаться. Так просто всё.
Различают грехи, содеянные делом, словом и помышлением. Можно, немного более подробно, рассказать об этом? И, может, примеры из жизни привести.
Во-первых, конечно, тяжесть греха взвешивает Бог. Есть такие видения, когда человек переходит в иной мир и видит весы. Для кого, какой грех тяжек. Вот такой пример. Была одна молодая монахиня, подвижница, и она рано умерла. Игуменья со сне увидела её в огне. «Как же так?» — спрашивает её игуменья. «Да я, — отвечает она, — будучи монахиней, распалялась страстью к одному юноше, который приходил в наш монастырь». Хотя она с ним и не согрешила делом, но всё равно тяжесть греха этой страсти была такова, что не пустила её в рай. Об этом говорится в Евангелии, что для греха достаточно посмотреть на лицо противоположного пола с мыслью прелюбодейной, значит, согрешить в сердце своём. А уже обстоятельства телесные, это следствие. Начинается всё с мысли. Поэтому как сказать насчёт тяжести греха? Важно чтобы не было греховной мысли. Не думать об этом. А дальше уже – не смотреть, не стремится к этому. Смотришь на человека, смотришь, надолго задерживаешь взгляд, и начинает ещё какая-то мысль лезть. А потом уже и дело. Делом-то человек немного может грешить. Потому что, допустим, плотские грехи в старости ослабевают. Как сказано: «Когда мы грехи не оставляем, то приходит время, когда грехи оставляют нас. А кому ты нужен? Тут думай, не думай, а никому не нужен. Да и потом, дело то – это мгновение. Мысли же могут долбить, долбить, ночью всё это может продолжаться. Да, в молитве говорим: «Согрешаем делом, словом, помышлением». Хотя, на самом деле, порядок другой. Согрешаем помышлением, словом и делом. Вот у тебя внутри кипит всё, а ты сдержался, промолчал. Ничего не сказал, – а это уже подвиг духовный. Я уже не говорю, когда от дела стараешься остановиться. Когда начинается какое-то дело греховное, а человек останавливается вовремя – это уже помощь Божия, милость Божия.
А так-то, в детстве, человек многого не понимает и не осознаёт. Господь хранит. Потом начинаются искушения. Но затем, как говорят святые отцы, когда мы грехи не оставляем, то грехи нас оставляют. Я уж по себе скажу, еле таскаешься, и ни до чего уже. Но помышлением согрешить ты можешь. И сказать ты можешь. Словом, очень много ещё можешь нагрешить. Есть смертные грехи, всевозможные плотские, вся эта мерзость. И убийства. Но, всё равно, любой грех начинается с помышления. Святые отцы обращали внимание именно на мысли. Всё начинается от помысла.
У людей неверующих, сейчас такое время идёт, то, что раньше являлось грехом, например эвтаназия, любодейные грехи, гомосексуальные браки – теперь уже это грехом не считают. Как же всё-таки им постараться объяснить?
Всё это сказано давно, тысячи лет назад. Сказать можно, но, как вот и о вере говорят, надо отдавать себе отчёт в том, к кому это обращено. Если говорить о воспитании детей, то отец Димитрий Смирнов, Царствие ему Небесное, он ведь педагог был по образованию, тоже задумывался над этими вещами. И сказал довольно интересно: «Воспитание – это процентов десять, а остальное всё своё». То есть, результат воспитания зависит от внутреннего устроения человека.
На всё, о чем Вы спросили, ещё Исайя пророк ответил: Горе тем, которые зло называют добром, и добро – злом, тьму почитают светом, и свет – тьмою, горькое почитают сладким и сладкое – горьким (Ис. 5:20). Хотя, допустим, родился ты не по своей воле, но жизнь твоя тоже в руках Божиих. А эвтаназия – это самоубийство. Мало кто рассуждает на эту тему здраво. Одни аборты только, в так называемое «советское время» и по сегодняшний день, составили полмиллиарда убитых детей. Полмиллиарда! Какая война столько убила? Не было такой войны!
Ещё в Священном Писании написано, что землю опустошит беззаконие. Гомосексуальные браки, содомские грехи – это ведь самоубийство человечества. Потомства же нет. Когда у нас предохраняются – тоже мерзость. Это онанизм – попросту говоря. Если два ребёнка в семье – это только-только восстановить рождаемость, если четыре – в два раза больше. А здесь, во всех этих однополых браках – вообще никого не будет.
Батюшка, вот такая проблема у меня, и не только, у моих друзей тоже такая ситуация – исповедуешься, исповедуешься в одном и том же, и снова этот грех повторяется. Некоторые от этого отчаиваются. Что делать?
Повторю. Когда мы грехи не оставляем, грехи нас оставляют. Если ты не оставишь грех, придёт такое время, что грех тебя оставит, когда станешь бестолковым, ничего не понимающим, никому не нужным. Есть такой пример, у святых отцов, когда один каялся. Господь его спрашивает:
— Что ты скорбишь так?
— Господи, я упал.
— Встань.
— А я не могу.
Господь помог ему подняться. Тот говорит:
— Это Ты меня поднял, Господи. А если я опять упаду?
Господь положил ему руку на сердце, и он исполнился радости.
Сначала избавление от такого греха представляется тяжёлым. Но ведь грех, по большей части, это пустота. Ничто. Зато потом, победив грех, человек исполняется радостью. Господь сохранил! Слава Тебе, Господи!
Мы не любим, когда нас ругают, поносят. От этого мы возмущаемся. В житии Моисея Мурина есть такой пример. Он ведь был разбойником, значит, характер у него был резким, да и сам он был сильным человеком. И вот его испытывали. Говорят: «Позовите его. А когда придёт – выгоните». Потом опять : «Позовите его, и снова выгоните». И в третий раз: «Позовите, и опять выгоните». Потом приступили к нему и спрашивают:
— Расскажи, отче, что ты чувствовал при этом?
— В первый раз – смятохся и не глаголах.
— А во второй раз?
— Уготовахся и не смутихся.
— А в третий раз?
— Возвеселихся.
В житиях святых всё это есть.
Батюшка, иногда после исповеди чувствуешь облегчение, как будто с тебя какая-то гора с плеч свалилась. А иногда ничего не чувствуешь, наоборот, уныние или что-то подобное. От чего это зависит?
От Промысла Божьего о тебе зависит. Это выше нашего разумения. Есть такой пример, вообще в житиях святых все эти примеры есть. Один каялся, каялся, вспоминал свои прегрешения, вспоминал, снова каялся. Святые отцы просят: «Господи, он так старается, так раскаивается, неужели Ты его не простишь?» Господь говорит: «Да Я его уже давно простил, но это ему нужно. Чтобы он не зазнавался». А кому что нужно – знает Господь. Если тебе полезней облегчение после исповеди, Господь пошлёт тебе облегчение. Если же нет – значит, потерпеть нужно. Несение креста – это иго и бремя называется. Не всегда это бывает просто, тем более – легко. Хотя Господь и сказал: Иго Мое благо и бремя Мое легко есть (Мф. 11:30). Всё-таки, это так.
Когда мы готовимся к причастию Святых Христовых Тайн, есть книги, молитвы, которые мы при этом читаем. А если говорить о будущем, изменятся при этом подходы к исповеди и причастию, или нет?
Не знаю. Я не прозорливый. Что жизнь будет меняться – в Евангелии на это есть чёткий ответ. Всё идёт к концу света и ко Второму Пришествию Спасителя. А там уже читайте: Сын Человеческий, пришед, найдёт ли веру на земле (Лк. 18:8).И по причине умножения беззакония во многих охладеет любовь (Мф. 24:12). Как было во время потопа: Едяху, пияху, женяхуся, посягаху (Лк. 17:27).
Как было во время Ноя, как было во время Лота – к несчастью, развращённость, и далее – противоестественная развращённость. И земле не для чего будет существовать. Но избранных же ради прекратятся дни оны (Мф. 24:22).
А когда это будет? Это уже вопрос второй, особенный. Есть такое изречение: «За покаяние прибавлю, за беззаконие убавлю». Вот начали рушить храмы, началось безбожие, но потом стали каяться. И сейчас мы находимся в храме, который построен уже в наше время. Так что, сколько времени нам дано – это ещё один вопрос.
Чтобы показать силу Божию, Господь может дать благодать, как преподобный Серафим говорил: «Благодать то одна и та же, только решимости нет». Если есть решимость, Господь и силы, и возможность даст. Даст ти Господь по сердцу твоему, и весь совет твой исполнит (Пс. 19:5). Поэтому каждый на своём месте, в своём положении должен стараться жить по-христиански. В семье, по благословению Божию, в браке венчанном. Стараться не пьянствовать, не блудить, жить по заповедям Божиим. Не только не гневаться, а даже не раздражаться. Тогда всё будет по-другому и жизнь будет продолжаться.
Эти вопросы возникали во все времена. Возьмём богатый нашими талантами 19-ый век. Писатели, поэты, композиторы. Вот изречение Николая Васильевича Гоголя: «Не смущайтесь никакими событиями, какие ни случаются вокруг вас. Делай каждый своё дело, молясь в тишине. Общество тогда только поправится, когда всякий частный человек займётся собой, и будет жить, как христианин, служа Богу теми орудиями, которые ему даны. И стараясь иметь доброе влияние на небольшой круг людей, его окружающих. Всё придёт тогда в порядок, сами собой установятся правильные отношения между людьми, появятся пределы законные всему и человечество двинется вперёд. Будьте не мёртвые, а живые души. Нет другой двери, кроме указанной Иисусом Христом. И всякий, … прелазе инде, есть тать и разбойник (Ин. 10:1).
Благодарю Вас, батюшка, за содержательное, откровенное и назидательное интервью.
Беседовал Михаил Глинников.
Р.S. Батюшка Валериан перенёс две сложных операции, и снова служит в храме. Просим Ваших молитв о его здравии.